Существует вопрос: а насколько эффективно, жестко и стопроцентно сирийское правительство, его вооруженные силы контролируют все химические объекты, объекты с химическим оружием, находящиеся на территории Сирийской Арабской Республики. Насколько эффективно они контролируют их сейчас, в условиях гражданской войны?

Главная уязвимость плана Лаврова и Керри, наверное, историческая память и вопросы гарантии ненападения со стороны Соединенных Штатов, их союзников, против государства и правительства, которое принимает на себя обязательство по уничтожению собственных запасов химического оружия. Таким образом, эта договоренность настолько же потенциально беспрецедентна, как реально и хрупкая.

Башар Асад не особенно заинтересован вводить инспекторов в заблуждение: на данные момент химическое оружие для сирийского лидера представляет скорее обузу, чем ценность. Применить его на поле боя уже вряд ли получится. А в случае, если ООН, США и Россия подтвердят, что все химическое оружие в Сирии поставлено под контроль, повстанцы уже не смогут использовать  этот повод для вмешательства третьих стран в конфликт

Химическое оружие обычно не вывозится, оно утилизируется на месте, как правило, в течение нескольких лет. Если, в связи со срочностью задачи, речь идет именно о физической транспортировке, то операция становится беспрецедентной. Самый масштабный проект, на опыт которого мы можем опираться, это вывоз ядерного оружия и ядерных материалов из Белоруссии, Казахстана и Украины на территорию России.

Хотя прямых свидетельств причастности к атаке сирийских властей на данный момент не существует, западное общество практически единодушно стало на сторону повстанцев. Нарратив о борьбе демократических народных масс с сирийским диктаторским режимом продолжает определять общественное мнение на Западе несмотря на то, что он уже имеет мало отношения к реальности (впрочем, как и распространенный в России нарратив о мирном и справедливом президенте Асаде, борющемся с иностранными террористами)