В Иране с облегчением проводили ковидный 1399 год и с легким оптимизмом встретили 1400-й. Наступление нового года по солнечному календарю не ознаменовало сколь-нибудь заметных изменений в риторике властей и новостной ленте Исламской Республики Иран.

Снятие Ираном ограничений с развития своей ядерной программы, изначально принятое частью СМИ за выход Тегерана из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД), было повсеместно расценено как иранский ответ на убийство американцами генерала Корпуса стражей исламской революции Касема Сулеймани, хотя этот шаг был запланирован заранее. До сих пор властям Ирана удавалось разделять вопросы ядерной программы и усиливающегося противостояния с США, но в этот раз они не могли проигнорировать событийный контекст. Результаты оказались не совсем такими, как можно было бы ожидать.

Начавшиеся в пятницу в Иране крупномасштабные акции протеста против повышения цен на бензин стали для многих профильных экспертов тестом Роршаха — каждый увидел в них то, что хотел увидеть. Противники Исламской Республики традиционно объявили их симптомами скорого падения режима, сторонники — преуменьшали их значение.

Соглашению по иранской ядерной программе едва исполнилось два года, а третий уже под большим вопросом. Основной противник «сделки» – Дональд Трамп, но разделить с ним ответственность за развал договоренности рискуют теперь и европейцы, повторив ошибку середины 2000-х годов.

Последний шквал событий вокруг соглашения по иранской ядерной программе и его выполнения со стороны США привел к появлению большого количества новостей разной степени глубины и точности. Поскольку вопросы, касающиеся администрации Трампа, американского законодательства и соглашения по иранской ядерной программе, обычно сложные и запутанные, необходимо внести некоторую ясность.