Результат последних переговоров по ядерной программе Ирана был встречен многими с оптимизмом. Еще за некоторое время до дедлайна 24 ноября стало ясно, что к соглашению прийти не удастся, но стороны в переговорах сохраняли боевой настрой, аналитики заключали, что серьезные результаты уже достигнуты. Тот факт, что к соглашению прийти не удастся даже после продления дедлайна, был предопределен намного раньше и более широкой картинкой, нежели спор о технических деталях. Но вера в возможность разрешения противоречий была необходима, иначе и переговоры начинать не стоило.

Спустя почти восемь лет после подписания договора в Семипалатинске официальные ядерные державы юридически обязались уважать и соблюдать статус безъядерной зоны. Надо отметить, что на фоне других зон решение по Центральной Азии было принято достаточно быстро. Для сравнения, договор Раротонга, установивший безъядерную зону в южной части Тихого океана, был подписан в 1985 году, но протоколы к нему Соединенные Штаты не ратифицировали и по сей день.

В развитии иранского ядерного кризиса наступил своего рода антракт. Когда и чем он завершится, пока неясно. Стратегия международного сообщества относительно иранского ядерного кризиса должна базироваться на хорошо известном принципе: надеяться на лучшее и готовиться к худшему. Наиболее надежным способом исключить военный компонент иранской ядерной программы было бы прекращение обогащения урана, демонтаж соответствующего оборудования, а также реактора в Араке. Категорический отказ Тегерана от этого свидетельствует, как минимум, о стремлении сохранить военный компонент своей ядерной программы.

Если говорить откровенно, то и Фордо, и Натанз – два гигантских конвейера, которые производят товар, которому в Иране фактически нет применения (Тегеранскому исследовательскому реактору уран в таких объемах не нужен, а ядерное оружие пока делать, похоже, никто не собирается). Как только весь этот механизм остановится, сразу возникнет вопрос – что делать дальше и ради чего, собственно, весь процесс шел с самого начала.

6 марта 2013 года в Каире состоялась 139 сессия Совета Лиги арабских государств на уровне министров. В феврале ожидание этого события вызывало тревожные опасения у экспертов по ядерному нераспространению: в Интернете появлялись настойчивые утверждения о том, что арабские государства могут принять в марте единогласное решение не участвовать в работе второй сессии Подготовительного Комитета к Обзорной Конференции по рассмотрению Договора о нераспространении ядерного оружия. Так ли это было на самом деле?