«Если у Ирана внезапно закончится обогащенный уран и он не сможет нас обеспечивать, мы сможем обратиться к МАГАТЭ. Это как занимать деньги в обычном банке: не всегда можно рассчитывать только на личный доход, время от времени приходится идти в банк. Это такая подушка безопасности, которая подстрахует нас, если топливный цикл или что-то еще пойдет не так, например, по политическим причинам. Ближний Восток — очень непостоянное место: сегодня мы друзья, а завтра может быть совсем другой разговор», – Мохаммед Шакер, председатель Египетского совета по международным отношениям. 

«Урегулирование ситуации вокруг иранской ядерной программы не должно достигаться за счет интересов стран региона. Опасения соседей Тегерана должны быть учтены, хотя и не в рамках переговоров по иранской ядерной программе. В тоже время, международные усилия должны быть направлены на снижение военной угрозы странам региона, а не на поддержку притязаний отдельных держав на региональную гегемонию или особый статус», ­– доклад ПИР-Центра и Сети стратегических исследований «Иран в региональном и глобальном контексте».

«Если мы ведем переговоры с Западом, то это не означает, что наша позиция в отношении западного господства и вмешательства в регионе Ближнего Востока изменилась. Иран ни за какую цену не готов поступиться своей независимой политикой. Восьмилетнее сопротивление Ирана в период навязанной войны, стойкость Ирана в вопросе о мирном использовании ядерной энергии являются примерами такого иранского подхода. Сопротивление санкциям и обход санкций – это свидетельство независимости Ирана. Если бы Иран опирался на Запад, мы не смогли бы выдержать западное давление», – Сейед Алинаги (Камаль) Харрази, глава Стратегического Совета по внешним связям при администрации Верховного лидера Исламской Республики Иран. 

«Единственным по-настоящему уязвимым местом рамочного соглашения по иранской ядерной программе остается вопрос снятия санкций. Очевидно, что сторонам не удалось достичь здесь договоренностей, формулировки остались максимально общими. Для снятия санкций Ирану нужно убедить МАГАТЭ, что он выполнил все положения соглашения. Но, если сокращение количества центрифуг легко поддается проверке, то снятие вопросов по «возможной военной составляющей» иранской ядерной программы, тянущихся с 1990-х годов, может оказаться слишком длительным и сложным процессом», ­– Директор программы ПИР-Центра «Россия и Ядерное нераспространение» Андрей Баклицкий.

«Группа разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (ФАТФ) и ООН взаимодействуют в вопросах противодействия финансированию распространения оружия массового уничтожения с 2012 г. Распространение ОМУ стоит на повестке дня Совета Безопасности, и оно определено им как угроза международному миру и безопасности. ФАТФ не покушается на прерогативу Совета Безопасности ООН, но играет вспомогательную роль, поддерживая и осуществляя мониторинг национального применения финансовых положений соответствующих резолюций Совета безопасности ООН», – президент ФАТФ (2013-2014 гг.) Владимир Нечаев.

Новый номер журнала Индекс Безопасности во многом посвящен развитию мировой атомной энергетики и ядерной инфраструктуры. Российская атомная энергетика на фоне углеводородной иглы и в условиях девальвации национальной валюты выглядит чуть ли не как единственный осязаемый, масштабный и тщательно продуманный ответ экономическим потрясениям – та домашняя заготовка высокотехнологичного экспорта, которая не экспонат в единственном экземпляре, а реально работающая отрасль.

«Экспортеры проявляют инициативу и помогают странам-импортерам в решении ряда инфраструктурных проблем, прежде всего в сфере образования. Образование, подготовка юридической базы и нормативной документации – именно страны-импортеры, а не только компании-поставщики работают в этом направления. Япония, Россия, Франция, Южная Корея и США работают очень хорошо, особенно там, где они планируют строить. Существует несколько хороших примеров поддержки и помощи в образовании и подготовки национальных кадров, иногда кажется даже, что просто с гуманитарной целью», – заместитель генерального директора МАГАТЭ Александр Бычков.

«Даже если предстоящая обзорная конференция пройдет кисло, это совсем не обязательно будет означать крушения ДНЯО. Но даже при всем желании удержаться от излишнего драматизма и ненужного нагнетания страстей, я не могу не заметить, что на сегодняшний момент имеется слишком много признаков того, что – может рвануть, да так, что мало не покажется.  Это как с вулканической активностью. Вулканы спят подолгу, и не всегда некоторые признаки их оживления означают скорое начало извержения. Но если тревожных симптомов накапливается слишком много, следует начинать думать об эвакуации населения, а не том, много ли будет драматизма или пафоса в заявлениях для прессы», – директор ПИР-Центра Владимир Орлов.

«Отсрочка итогового соглашения с Ираном по его ядерной программе – не драма. Это дипломатическая неизбежность. Для шлифовки этого серьезного документа – если мы хотим, чтобы он работал, а не остался на бумаге, как когда-то соглашение с Северной Кореей, – требуется еще немало усилий, а также политической воли. Особенно в Вашингтоне, где после довыборов в Конгресс позиции демократической администрации Обамы еще больше пошатнулись. Сначала пообещать иранцам снять санкции, а потом этого не выполнить – не вариант», – директор ПИР-Центра Владимир Орлов.

«Согласование всеобъемлющего соглашения по иранской ядерной проблеме стимулирует глубокие изменения на Ближнем Востоке. Иран может вернуться к той роли, которую он играл в 1960–1970-е гг., до падения шахского режима. Менее быстрыми и менее глубокими будут сдвиги в мировом энергетическом рынке.  В нынешнем десятилетии Иран не превратится в энергетическую сверхдержаву. Однако, если, конечно, иранской элите удаться снять препятствия для массированных иностранных инвестиций, экспорт иранских нефти и газа к концу десятилетия по более или менее реалистическим оценкам, может вырасти до 3 миллионов баррелей в день и 50–60 млрд кубических метров в год соответственно», – член редакционной коллегии журнала Индекс Безопасности Юрий Федоров.